Наталия ПЕРЕВЕЗЕНЦЕВА
Наталия Перевезенцева живет в Петербурге. Поэтесса, прозаик. Член Союза писателей Санкт-Петербурга. Автор трех поэтических книг и двух книг, посвященных истории города. Публиковалась в журналах и альманахах Питера, Москвы, Кисловодска, Таллинна, Хельсинки и др. городов.
«БЫВАЮТ СТРАННЫЕ СБЛИЖЕНЬЯ…»
Петербург — удивительный город. По его улицам свободно скачут памятники, прогуливаются носы, а гости прибывают в Зимний верхом на чертях. И любой перекресток в «историческом центре» — это не просто скрещение улиц. Это такой узел совпадений, встреч, трагедий и комедий, что, если бы существовала многотомная энциклопедия «Перекрестки Петербурга», читать ее можно было бы как роман.
Не исключение, а, скорее, правило — перекресток Гороховой и Малой Морской (в недавние времена — улиц Дзержинского и Гоголя). «Пиковым перекрестком Петербурга» назвал его известный исследователь Петербурга Юрий Раков. И точнее не скажешь.
Самый старый дом перекрестка — дом № 10 по М. Морской. «Дом Пиковой дамы». Нет, сколько угодно можно говорить о совпадениях, о собирательных образах — была, дескать, некая княгиня Голицына, которую Пушкин сделал прототипом своей графини, и дом ее описал точно, и современники сразу узнали, и при дворе не сердились… Но почему-то при взгляде на три темных угловых окна становится не по себе. Пиковая дама — карта черная, с ней связаны неприятности самого разного рода. Например, встреча со своей смертью.
Дом № 15 по диагонали от дома Пиковой дамы. Обычный доходный дом. Перестроенный, конечно, из какого-то старого, николаевских времен. Был в этом, не дошедшем до нас доме, французский ресторан Дюме, который посещала золотая петербургская молодежь. Захаживал туда и Пушкин. И вот в один прекрасный весенний день 1834 года знакомится он там с молодым симпатичным французом. Жоржем Дантесом.
Кажется, призрак Пиковой дамы внимательно наблюдал за своим перекрестком. Ничто не ускользало от его холодного пристального взгляда. Поселился в доме №13 некий композитор, выпил стакан холодной воды — и скончался от холеры. Но композитора этого звали Петр Чайковский, и написал он оперу «Пиковая дама». За те недолгие дни, которые успел он прожить в этом доме, вспоминалось ли ему хоть раз, что напротив его окон — те самые темные окна спальни графини…
А вот узелок попроще. Совсем рядом — дом № 17, где жил когда-то Гоголь. И писал в это время своих «Игроков» (влияние Пиковой дамы несомненно). А в доме № 13 много позже снимет квартиру литератор Тургенев. И, единственный в России, откликнется на смерть Гоголя, — опубликует в одной из московских газет некролог. За что, в этом самом доме 13, под пристальным взглядом Пиковой дамы, его и арестуют.
Владельцы ресторана «Вена», поселившегося в конце XIX века в доме № 13, вряд ли чувствовали инфернальную ауру перекрестка. Ресторан — предприятие земное, конкретное: цены на мясо растут, официантов надо школить, скатерти заменить. Но почему стали засиживаться в круглом с лепным потолком зале литераторы, артисты, музыканты: Блок, Белый, Куприн, Ходотов, Аверченко, Агнивцев?.. И владелец ресторана Иван Соколов, то ли любя литературу, то ли способствуя успеху своего заведения, превратил «Вену» в некий клуб артистической богемы Петербурга… Не расстегаями и борщами вошла в историю «Вена», а стихами, карикатурами, замысловатыми автографами. И еще — ностальгическими строками воспоминаний.
Малой Морской вернули старое имя. А жаль. История ее переименования — редкий в нашем городе пример разумного топонимического подхода. В 1902 году, когда отмечалось 50-летие со дня смерти Гоголя, решили назвать в память писателя одну из городских улиц. Городская Дума постановила присвоить имя Гоголя Малой Морской. При этом она руководствовалась следующими соображениями: улица выходит на Невский (вспомним «Невский проспект»), там жил Гоголь, рядом существует Большая Морская, так что больших топонимических потерь можно избежать. Увы, в наши перестроечные 90-е годы горячие головы приговорили вместе с революционером Герценом и его соседа Гоголя.
Ресторан «Вена», побывав коммунальной квартирой, превратился в мини-отель «Старая Вена». В круглом зале с заботливо восстановленной лепниной собираются на «Венские чтения» литераторы современного Петербурга. А напротив, в доме 10, расположилась ведомственная поликлиника. Есть прозаическое объяснение тому, что в угловых окнах второго этажа никогда не зажигается свет: там конференц-зал, заседания проходят днем… Но есть и другое объяснение: Пиковая дама по-прежнему внимательно наблюдает за жизнью своего перекрестка. И свет ей ни к чему.