ЗИНЗИВЕР № 1 (4), 2006




Алексей СЫЧЁВ

Поэт, прозаик. Автор многих публикаций.



ПРО ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА
 
Про господина К.

Некий господин К. очень боялся летать. Бывало, взмахнет крыльями — и озирается.



Про одного человека

Одному человеку сказали, что он замечательный собеседник.
Человек зазнался и перестал с кем бы то ни было разговаривать.



Тонкий намек

Негодование одного из знакомых: «Подарили, представьте себе, «Лолиту»!»
И в чем намек, спрашивается? Я понимаю, Бислан — «Бедных людей» подарил. Так я ж ему долг не отдавал целых два месяца!»



Завхоз театра Ванин

После того, как в театре «Балтийский Дом» вымерли все крупные тараканы, завхоз театра Ванин сбрил свои большие усы.



О том, что было красиво

О, это было красиво — слепой дождь над клиникой Фёдорова!



Версия

Небезызвестный Н. Гумилев влюбился в мало кому известную по тем временам Африку. Писал про нее стихи и даже сына своего назвал Львом…



Книга джунглей

— Так, значит, они называли меня морской свинкой?
— Да, да, морской свинкой! И еще — хомяком! Дождевым хомяком!



Первый блин — комом

Подумалось вдруг, что как человек, допустим, от обезьяны, так и блин наш отечественный — от колобка…



И это все о нем

Думать он не любил. Но иногда приходилось. Однажды его застали за этим занятием.
Зрелище было пренеприятнейшее...



Мой дедушка

Мой дедушка был полковником и человеком пронзительно точным: его день рождения всегда совпадал с Днем Армии и Флота.



В Ватикане прошел мелкий дождичек...

Вот и у нас последнее время только и разговоров, что о грибах: то пищат, как малые дети, то, краснеют, как те же самые девицы, а то и вовсе — смотрят на тебя укоризненно, не понимаешь, что там у них... ну, например, в шляпе, брать или как-нибудь в другой раз, так много, что даже червяки растерялись — в какой, чтобы уж точно в яблочко, а тут еще это, хорошо еще не по радио — «грибы пошли!» — так и видишь их, бегущих по склону...



О том, что всякий раз замечательно

А если долго фланировать в каком-нибудь населенном пункте, особенно летом, а еще лучше — верхом, покручивая педали, то мысли сами собой принимают форму улиц, — сколько раз замечал!.. Форму седла они принимают значительно позже.



О том, что вокруг

Город мокрого камня, город мягкой воды. Мечта любого дантиста, ужас градостроителя. Нечто определенно плоское на чем-то невыразимо круглом.
Людное, протяжное место, где даже у времени бледный оттенок кожи…



Семь раз отмерь...

Когда дистанция выбрана, способы ее постижения многочисленны. Нехитрая спортивная аналогия: поэты — спринтеры, прозаики — марафонцы. Последние живут дольше.



???

Когда вдруг живешь один и вдруг рассыпаешь соль, означает ли это, что ты при случае набьешь себе морду?



Альма-матерь

А еще вспоминаются занятия по, страшно сказать, литературоведенью в некоем Педе. Когда вся группа отстукивает по столам костяшками пальцев «пора, мой друг, пора», а препод морщится и бормочет прямо в собственный бюст: «Не верю, не верю», потом вскидывается и начинает стучать сам (и если б только по дереву) — очки на носу подпрыгивают, платье топорщится, каблук отвалится, того и гляди ... «Ямбическая сила!» — думаешь ты, участвуя, и с подозрением косишься на сборничек стихов Бродского, лежащий рядом…



Невстреча

Однажды некто сам собой разумеющийся решил сам с собой встретиться у себя на кухне в 10 утра. И проспал. И вот, значит, выходит он на эту самую кухню в 3 часа дня, а там — никого.



Этюд в багровых тонах

Ну, или вот, например…
Два берега одной, чтобы не сболтнуть лишнего, речки. В то время как над левым, искря фотовспышкой и погромыхивая, ползет сырое и темное, а прямо под ним на только что приключившихся травяных валиках происходит нечто, сходное с игрой в шашки, нечто самоподвижное и алгоритмически обустроенное — белые и черные птицы воюют за право цвета на сжатом в невидимой пятерне поле, на правом, на самой его выдающейся, монументально торчащей кочке раскинулась во всю свою ширь некая принадлежность женской одежды, отчетливо траурного окраса, по виду — четвертый номер.
Воздух полон вороньим ревом, сосны поскрипывают, Васнецов и Шишкин, сказал бы, что — отдыхают…



О фильмах

1. Даже в самых убедительных отсутствуют запахи… Но, может, это и к лучшему…
2. Даже самые незаметные охотно присваивают себе то, что им так или иначе сопутствует. Пахнет обычно следующим: потертыми креслами, духами пожилой дамы, несвежим соседом, семечками, попкорном, французскими поцелуями, пылью в луче проектора… В иное время — газетами, неправильным табаком, кошкой, сбежавшим на плиту кофе, вчерашним праздником, стиральным порошком «Аист», постелью, кашей, ремонтом, финальными титрами…



Память, молчи!

А еще море бывает Мраморным… Про Мертвое — либо хорошо, либо вовсе не надо.



Из дневника

Третьего дня стряпал себе уху. Рыбы не приключилось — пришлось заменить свеклой…
Вчера убил последнего таракана. Почувствовал себя одиноко.
Сегодня, страдая насморком, пытался объяснить даме, без чего огня не бывает…
Завтра не очевидно.



Осечка

Попробовал застрелиться, но промахнулся. Слишком далеко отошел.



Место встречи изменить нельзя

Угол Литейного и Белинского, магазин «Мирай». Надо полагать, идеальное место для деловых и романтических встреч… «Встретимся — у «Мирая»!..



Рай на земле

Деревья: хлебное, колбасное и бутылочное.



Четвертый сон Веры Павловны

И снился коммерсанту кошмар. Что будто бы склоняется над ним Чернышевский Н. Г. и шепчет: «Стань литератором!»



Провинция Сычуань

Однажды к пииту Хы приехали пиит Хо и некая пиитесса. Перед тем, как расстаться, растроганный радушием хозяина Хо сказал растроганному уходом гостей Хы:
— А мы (хы-хы-хы) не довезли до тебя коньяк!
— А я (хо-хо-хо) утаил от вас водку! — с несвойственным ему чувством ответил Хы и даже, кажется, улыбнулся.



Провинциальный верлибрик

Переговорный пункт в Угличе, полное (или частичное) отсутствие телеграфистки, единственная открытка в тщательно закрытом окошке: «НАШИ СОБОЛЕЗНОВАНИЯ» — и тут же:
спохватываешься насчет завещания, не можешь вспомнить, с какого кладбища прибыл, словом — чувствуешь себя неуютно и вовсе не так, как подобает покойникам, исходя из их же определения…



Паста

Однажды некий пиит, с пользой для себя и словесности, провел в деревне сентябрь. И твердо решил оттуда уехать, несмотря на собственные успехи и достижения. И все никак не решался. То одно, то другое — то вдруг, откуда ни возьмись, рифма, то звезды как-нибудь эдак, с неслучайным намеком, то яблоки, то коровы, то барышня в сарафане...
«Ну, нет, это уж слишком! — воскликнул пиит, смутившись, — Пора и честь знать! Уеду, как только зубная паста в тюбике кончится…»
И вот, стало быть, ждет-ждет, а паста все не кончается.
«Ну, — думает, — странно…»
Посмотрел в зеркало — а зубов-то и нет уже…



Неевклидова геометрия

Две параллельные кривые — нет-нет да и совпадут где-нибудь.



Однажды

Когда-нибудь (допустим — однажды) с ним все-таки придется покончить. С этим расхожим, бегущим от настоящего смыслом, женатым на слове «там». Но сделать это без пафоса и не вдруг, а, скажем, таким вот образом:
«Однажды герой родился. Ничего героического. И все, что с ним было дальше, — была нежизнь».