Поэты Санкт-Петербурга
Дмитрий ШАБАНОВ
Поэт. Родился в 1985 году в Минусинске. Публиковался в журналах «Зинзивер», «Абакан литературный», «День и Ночь», «Литературной газете», альманахе «Илья»; в сборниках «Антология молодых авторов Хакасии» (Абакан), «Эмигрантская лира 2010» (Брюссель); а также в ряде Интернет-журналов. В 1998 году стал лауреатом всероссийского конкурса «Мы — лицеисты». В 2000 году получил стипендию им. В. П. Астафьева, вошел в лонг-лист Астафьевской премии 2009 года. Финалист всемирного поэтического фестиваля-конкурса «Эмигрантская лира — 2010». Лонг-лист премии «ЛитератуРРенген» и шорт-лист премии «П» 2010 года. Живет в Санкт-Петербурге.
Поэт. Родился в 1985 году в Минусинске. Публиковался в журналах «Зинзивер», «Абакан литературный», «День и Ночь», «Литературной газете», альманахе «Илья»; в сборниках «Антология молодых авторов Хакасии» (Абакан), «Эмигрантская лира 2010» (Брюссель); а также в ряде Интернет-журналов. В 1998 году стал лауреатом всероссийского конкурса «Мы — лицеисты». В 2000 году получил стипендию им. В. П. Астафьева, вошел в лонг-лист Астафьевской премии 2009 года. Финалист всемирного поэтического фестиваля-конкурса «Эмигрантская лира — 2010». Лонг-лист премии «ЛитератуРРенген» и шорт-лист премии «П» 2010 года. Живет в Санкт-Петербурге.
СЛОВА НЕ КОЛЮТСЯ НА СЛОВА
Эскиз № 6 (молительный)
Эскиз № 6 (молительный)
посв. Медвежонку
ты само молчание как печаль
на вопросы парился отвечал
но свое призвание однолюба
даже зверь охаянный отрычал
и какой итог на парад планет
от былого чуда неврасти-
не-
т-
рудносохнущий затяжной red devil
эти красные пятна на простыне
королева ходит вокруг ладьи
в райских кущах мокрые соловьи
не поют, а бредят подножным кормом
потому что запросто все свои
ты само морочество ты скажи:
не питайся сотканными во лжи
не ходи по крашеным бледнолицый
присягаю намертво чтить ранжир
если хочешь связи, тогда свяжи
домирает в лампочке кисло ватт
и слова не колются на слова
если ты не скажешь еще хоть слово
победит мол
чаянье
ты права
на вопросы парился отвечал
но свое призвание однолюба
даже зверь охаянный отрычал
и какой итог на парад планет
от былого чуда неврасти-
не-
т-
рудносохнущий затяжной red devil
эти красные пятна на простыне
королева ходит вокруг ладьи
в райских кущах мокрые соловьи
не поют, а бредят подножным кормом
потому что запросто все свои
ты само морочество ты скажи:
не питайся сотканными во лжи
не ходи по крашеным бледнолицый
присягаю намертво чтить ранжир
если хочешь связи, тогда свяжи
домирает в лампочке кисло ватт
и слова не колются на слова
если ты не скажешь еще хоть слово
победит мол
чаянье
ты права
Эскиз № 7
Керосин сегодня слаще перно.
Ты, бросающий бутылку в окно,
чем подсвечен твой звериный угар?..
Вспоминаешь ли Чечню, Кандагар,
Гуантанамо, иранский конфликт?..
Я велик в окне, ты тоже велик,
улыбаешься прокуренным ртом.
Мы с тобой — один и тот же протон,
существующий в соседних мирах,
нас создали Миллер и Керуак,
и вселенная, пространство керня,
жаждет сплавить нас посредством огня.
Не волнуйся, боевой офицер,
самолично я поправлю прицел,
прослежу опустошенный замах...
Что ты щеришься и пятишь впотьмах,
и уходишь вон со двора,
убирая ветошь в карман?..
Значит снова социум прав:
нам негоже жечь дома во дворах,
нам положены сомнение и страх…
Ты зачем являлся, дурак?!
Что же ты, ханжа, наследил?..
Мысль теперь скользка, как налим,
и гудит начинка в груди.
Приходи еще,
приходи...
Ты, бросающий бутылку в окно,
чем подсвечен твой звериный угар?..
Вспоминаешь ли Чечню, Кандагар,
Гуантанамо, иранский конфликт?..
Я велик в окне, ты тоже велик,
улыбаешься прокуренным ртом.
Мы с тобой — один и тот же протон,
существующий в соседних мирах,
нас создали Миллер и Керуак,
и вселенная, пространство керня,
жаждет сплавить нас посредством огня.
Не волнуйся, боевой офицер,
самолично я поправлю прицел,
прослежу опустошенный замах...
Что ты щеришься и пятишь впотьмах,
и уходишь вон со двора,
убирая ветошь в карман?..
Значит снова социум прав:
нам негоже жечь дома во дворах,
нам положены сомнение и страх…
Ты зачем являлся, дурак?!
Что же ты, ханжа, наследил?..
Мысль теперь скользка, как налим,
и гудит начинка в груди.
Приходи еще,
приходи...
2015
Все чаще, только лег и задремал —
Два ящера, карабкаясь на вал,
Устраивают там безумный слалом;
И будто слышишь в душах всей страны,
Как проседают карстовые сны,
Панически треща перед обвалом.
Одна рептилия чернее всех проблем,
Чернее монитора ЭВМ,
Чем снег бывает в городе Кызыле;
С оскалом застарелых параной
Она скользит по пленке нефтяной
В плетеной бивалютами корзине.
Рубиноглазая, как альбинос, грызун,
Летит другая, словно на газу,
Курчавя за собою синий пламень,
Вздымая исполинский фейерверк,
На слабо зародившейся траве
Пробор за нею выжжен и оплавлен.
И так они несутся вопреки
Законам оптимистов и глухих,
И солнца затуманенный апостроф
Течет над всем, как сгнившая хурма,
И вот у основания холма
Одновременно их глотает пропасть.
А у другого края пропасти во лжи
Стоит сам Бог, невольно обнажив
Все тайны от завета до прилива,
До боли в просветленном кулаке
Пытаясь сжать в слабеющей руке
Тугой опенок ядерного взрыва.
Все чаще, только лег и задремал…
Два ящера, карабкаясь на вал,
Устраивают там безумный слалом;
И будто слышишь в душах всей страны,
Как проседают карстовые сны,
Панически треща перед обвалом.
Одна рептилия чернее всех проблем,
Чернее монитора ЭВМ,
Чем снег бывает в городе Кызыле;
С оскалом застарелых параной
Она скользит по пленке нефтяной
В плетеной бивалютами корзине.
Рубиноглазая, как альбинос, грызун,
Летит другая, словно на газу,
Курчавя за собою синий пламень,
Вздымая исполинский фейерверк,
На слабо зародившейся траве
Пробор за нею выжжен и оплавлен.
И так они несутся вопреки
Законам оптимистов и глухих,
И солнца затуманенный апостроф
Течет над всем, как сгнившая хурма,
И вот у основания холма
Одновременно их глотает пропасть.
А у другого края пропасти во лжи
Стоит сам Бог, невольно обнажив
Все тайны от завета до прилива,
До боли в просветленном кулаке
Пытаясь сжать в слабеющей руке
Тугой опенок ядерного взрыва.
Все чаще, только лег и задремал…