Поэты Санкт-Петербурга
АННА СУРГУР
Поэт. Родилась в 1981 году в Твери. Призер и лауреат многих поэтических конкурсов и фестивалей, обладатель молодежной литературной премии «Омоним» (2011) и литературной премии «Берновская русалка» (2013). Публиковалась во многих изданиях Твери, Москвы и СанктПетербурга, автор сборника стихотворений «Четырехлистник» (2011). Член Союза писателей России. Живет в СанктПетербурге.
Поэт. Родилась в 1981 году в Твери. Призер и лауреат многих поэтических конкурсов и фестивалей, обладатель молодежной литературной премии «Омоним» (2011) и литературной премии «Берновская русалка» (2013). Публиковалась во многих изданиях Твери, Москвы и СанктПетербурга, автор сборника стихотворений «Четырехлистник» (2011). Член Союза писателей России. Живет в СанктПетербурге.
В ПЛЕНУ У НИЗКИХ НЕВСКИХ БЕРЕГОВ
* * *
* * *
Наталии Елизаровой
Эклер со вкусом манго. С высоты
Адмиралтейской золотой взираю
На пеструю и трепетную стаю,
Среди которой затерялась ты.
На дне кофейной гущи волшебство
Сулит прогулку с ароматом соли.
Мы вместе, лето с нами, мы на воле
Идем, не задевая никого.
Мы заняты, набиты до краев,
Пусть говорит нам кто и что угодно,
Мы заняты, но вместе с тем свободны,
В плену у низких невских берегов.
Прекрасен каждый шаг, горит асфальт,
Жара не отпускает, кофе стынет.
А мы с тобой— витрина в магазине,
Прохожие нас взглядами едят.
Куда шагаем? Знаем, что вперед.
И солнцем одинаково согреты
Московское и питерское лето,
А в наших душах все наоборот.
Ты приезжай... Пусть осень на дворе,
И пусть окно в кафе уже прикрыто,
Но мы как сувенирные магниты
С железных улыбаемся дверей.
Воспоминанья — памятный уют —
Меня вновь о тебе в кафе расспросят...
Приезд твой превращает в лето осень,
Где с манговым эклером кофе пьют.
Адмиралтейской золотой взираю
На пеструю и трепетную стаю,
Среди которой затерялась ты.
На дне кофейной гущи волшебство
Сулит прогулку с ароматом соли.
Мы вместе, лето с нами, мы на воле
Идем, не задевая никого.
Мы заняты, набиты до краев,
Пусть говорит нам кто и что угодно,
Мы заняты, но вместе с тем свободны,
В плену у низких невских берегов.
Прекрасен каждый шаг, горит асфальт,
Жара не отпускает, кофе стынет.
А мы с тобой— витрина в магазине,
Прохожие нас взглядами едят.
Куда шагаем? Знаем, что вперед.
И солнцем одинаково согреты
Московское и питерское лето,
А в наших душах все наоборот.
Ты приезжай... Пусть осень на дворе,
И пусть окно в кафе уже прикрыто,
Но мы как сувенирные магниты
С железных улыбаемся дверей.
Воспоминанья — памятный уют —
Меня вновь о тебе в кафе расспросят...
Приезд твой превращает в лето осень,
Где с манговым эклером кофе пьют.
* * *
Все — вода. И слова мои с крыши в снег.
По весне так бывает всегда — пройдет.
Заворочался город в стеклянной своей броне,
С февраля начиная все делать наоборот.
Быть бы хмурым ему, как-никак за окном — февраль,
Он же лихо к заливу подвинул громады льдов.
Он оправдывается и шепчет во тьму: «Не знал,
Что творил, был к безумию не готов!»
Что поделать, зайчик солнечный из-за угла
Фонари и сердца затепляет, и вот оно...
Вместо белой метели зеленая дымка-мгла,
Вместо стужи февральской масленичное тепло.
Все — вода. Хорошо, когда жизнь бежит,
Удивляется, радуется, плещет как ручеек.
Город сбросил пальто из белесой, как холод, лжи,
Облачившись в пиджак, насвистывает — поет...
Утекает зима. Делать нечего — все вода.
С февралем веселее, когда он сошел с ума,
И таким бы остался, наверное, навсегда,
Но по паспорту, к сожалению, он — зима.
По весне так бывает всегда — пройдет.
Заворочался город в стеклянной своей броне,
С февраля начиная все делать наоборот.
Быть бы хмурым ему, как-никак за окном — февраль,
Он же лихо к заливу подвинул громады льдов.
Он оправдывается и шепчет во тьму: «Не знал,
Что творил, был к безумию не готов!»
Что поделать, зайчик солнечный из-за угла
Фонари и сердца затепляет, и вот оно...
Вместо белой метели зеленая дымка-мгла,
Вместо стужи февральской масленичное тепло.
Все — вода. Хорошо, когда жизнь бежит,
Удивляется, радуется, плещет как ручеек.
Город сбросил пальто из белесой, как холод, лжи,
Облачившись в пиджак, насвистывает — поет...
Утекает зима. Делать нечего — все вода.
С февралем веселее, когда он сошел с ума,
И таким бы остался, наверное, навсегда,
Но по паспорту, к сожалению, он — зима.
* * *
Я не видела небо еще никогда таким,
Воплощенной открытостью, радостью, песней, свободой.
Под таким же, наверное, разрушен великий Рим,
И под надзором его возводились своды
Храмов, базилик, костелов и синагог —
Каждому человеку по вере дано и храму,
Кто говорит — тот не прав, что лишь в небе Бог,
Жизнь человеческая Богу вовек осанна...
Небо такое, что плыть по волнам его
Стройным фрегатам, искать Эльдорадо вечно.
Подброшу монетку— она встает на ребро,
Словно смеясь: тебе и орел, и решка...
Осень сегодня, а завтра уже зима...
За упокой и здравие листья с берез — записки
В храмы сердец. Господи, дай ума
И прочитай их за дальних моих и близких.
Воплощенной открытостью, радостью, песней, свободой.
Под таким же, наверное, разрушен великий Рим,
И под надзором его возводились своды
Храмов, базилик, костелов и синагог —
Каждому человеку по вере дано и храму,
Кто говорит — тот не прав, что лишь в небе Бог,
Жизнь человеческая Богу вовек осанна...
Небо такое, что плыть по волнам его
Стройным фрегатам, искать Эльдорадо вечно.
Подброшу монетку— она встает на ребро,
Словно смеясь: тебе и орел, и решка...
Осень сегодня, а завтра уже зима...
За упокой и здравие листья с берез — записки
В храмы сердец. Господи, дай ума
И прочитай их за дальних моих и близких.