ЗИНЗИВЕР № 1 (115), 2020

Перекличка поэтов



Эвелина ШАЦ
Поэт, художник. Автор многих публикаций. Родилась в Одессе. Живет в Италии и Москве.


ИЗ КНИГИ "НЕУМОЛИМАЯ ОРБИТА"

От Бартлеби до Джойса, или Просто Век Джойса
(Поэма)


я облучилась веком Джойса
и вновь все началось с конца
а эпитафия перетекла в эпиграф


         ☆


вершилось будущее
на страницах пяти книг
и настоящее — миг-боль
порталом распахнулось
дорогам всех времен
что за соборной площадью
текут как дельта
времени вселенной


                    ☆


Я в вечность вступала — медленно
                                   с черного хода
Трудилась не как гений — легко
                                      а как пчелка
             усилием воли — не просто
Упрямо готовила встречу с тобой
                                            за чертой
Не боясь, что могу не узнать —
             ведь давно мы подлунно
                      чужими расстались
        и разлукой блестят зеркала
                                         как луна
                             темная сторона


                              ☆


мой полый человек, герой земли бесплодной
не знавшей ни Паунда, ни Шара, ни меня
с взорвавшегося южного двора пришла и потрясла
и стала полигоном упражнений насилия ремесла
за черно/белыми кулисами добра и зла: но я —
                                  я целое фрагментами насыщу
                                            я хаосом порядок напою
                                а холостые очевидности взорву
                  и полость нежностью творения наполню


* * *


Ф. Светову

Мытищи как Комбре
чувственно всплывали
из чашки с чаем
и облекались в форму
поездов мостов
дорожных знаков
ведущих в мир
воображения
что освещал
закат зеленый
где горизонты
плоско удалялись
как на экваторе

и дама в шляпе
в розовых полях
встречала Феликса
на том вокзале,
как годы мимолетном,
где рельсы разбегались
ино-странно
и кружка вкусно
пивом пенилась
желанным поутру

но ведь не так!
у шляпы были черные поля!

и по перрону шла она
предвестием конца
и стук колес
проваливался в сон
в наш общий сон
в наш общий текст, друзья

обезголосел мир
чижик-пыжик
в пустынном окне
в него заглянул мир-упырь
вещество человека текуче
мир-упырь и мир-человек

реальность и на этот раз вызвала крах воображаемого
опять трагическая ошибка    нет!  их невозможно совместить
к этому следует привыкнуть и лишь понять, как разместить
свою судьбу, как определить, где пребывать: в реальности или
в памяти о ней


              ☆


от последней утраты
осталась надгробная надпись
ANDURANCE
траур мой я носила
с тех пор как затеял ты
вздор на таможне
вот тогда и узнала я
пытку как Паунд
что вершилась негласно
не ясно, но явно
— многолетие в клетке —
ставши знаком начала конца

о! как медленно длился конец
отдаляясь моими молитвами
а надежда бесплодно жила
как надгробия жирная надпись
выражала она и абсурд, и маразм
и мое неприятье себя — нелюбимой


             ☆


я здравого смысла страшусь
с героем-вампиром ношусь
как с писаной торбой Алиса
я Алисой шатаюсь в пространстве
обставляю травестией стансы
не избегая нонсенса
при этом болью замыкаю полюса
не требуя у бытия признания
ни оголтелой правды осознания


             ☆


Тысячу лет я искала
ту душу, с которой
взглядом единым сольюсь
но ты задушил язык снов.
С тех пор в ожидании годы проходят.
Случай есть тонкая форма судьбы.
Ты возникаешь от случая к случаю
но ускользнул от судьбы.


                ☆


я за тебя пыталась досказать
и способ передачи невыразимого
искала


                ☆


Ты любишь меня издалека
Я люблю тебя
Ссыльно

ты мой огромный мир
восторг и ужас хлещут из него
и память наводняют
                  землетрясением
а я — Улисс и Пенелопа
сквозь побоища — жуткопрекрасные руины — ох!
стойко продираюсь к сладкой памяти Итаки
там в тонком воздухе блуждает
змеиная греховная улыбка Чеширского кота
он Моны Лизы тайну подтверждает.

Тогда зачем снимать таинственный покров
пусть тайна остается, пусть снова
я за тайной в путь отправлюсь
но пусть я-Пенелопа тайну сбережет
и Книга будет дальше жить
о мире повествуя истинно и не напрасно


          ☆


как трудно идти
против очевидного
как невозможно не идти:
оно сожрет тебя


ВРЕМЯ ЗАГАДОЧНОГО СЕЗОНА


любовь пришла весной
вспыхнула жарким всполохом по осени
и надменно стала уходить — от траура до траура
в неведомое


КВАЗИ СОНЕТ


на жертвенный алтарь сложила тело
растерзанное говорением
и слово, вбитое в алтарь,
впивалось в плоть отмщением
за мук количество размноженное
без жалости к себе и без стыда
а им — словам — придать и музыку, и смысл
тебе я обещала, сложив к твоим ногам
на жертвенный алтарь дорогу к счастью

а описательность я колером раскрашу
и превращу в иероглиф чашу говорения

изведав ужас, я наконец неведомое зрю
сквозь жертвенную тьму и пристальное
зеркало сомнения


         ☆


vagavo
mendicando contenuti
in un mondo che cancella
sensi e significati
vagavo
avanzando
da metamorfosi in metamorfosi
tutto perdendo
in corsa verso il Tutto


слонялась
выпрашивая содержание
по миру
который зачеркивает
значения и смыслы
слонялась
поступательно
от метаморфозы к метаморфозе
теряя все
стремясь достигнуть Все


         ☆


          синтаксис — эрос
          климат
          тональность
          обертон
особый тон вселенной
внутри и вне дня бытия
          его — особый тон
          возобразить его
вернуться   к   образным
          потокам бытия


         ☆


вечное настоящее поэта
замкнуло круг. Как муха
в паутине герой прослеживает
в ужасе бег совпадений
панический — ведь объяснений
нет! и нет законов. Лишь
переклич., лишь повторения
и просто — есть! и просто — суть!
держись Герой! я жду тебя
в пространстве