«Истоки», № 14, 2021–2022
В середине сентября появился очередной столичный бумажный альманах «Истоки». Мне в руки попадает не каждый выпуск, тем не менее закаленное, лихо оттолкнувшееся от брежневских берегов издание традиционно не разочаровывает.
Например, польскую поэзию незнакомкой уж точно я для себя не считаю, но письма и строфы варшавянина Кшиштофа Сенявского, чей земной срок ровнехонько уложился во вторую половину XX века, являются чем-то, близким открытию.
Стихи — существа без паспорта. Иногда же возрастное уточнение не ранит душу стиха, а потворствует ей. Десяток стихотворений Евгения Степанова выигрывает от того, что место почти всех из них — за перевалом 2020-го — указано с точностью. Мы все стали сильно другими за два с половиной года, и Степанов — в особой степени. Знаю его давно, а подборка выдала о нем, его темпераменте больше, чем многие прежние наши разговоры. «Тут-и-там» слышится (моему уху) эхом послевоенного «Там» Мариенгофа (он тоже не последний в ремесле). Вообще Степанов как бы понял другую цену дефиса: «Мертвый-и-живой» (о «поэте который умер» и «поэте который еще живет»).
А недатированная миниатюра «истоковского» старожила Николая Иодловского «Не удалось…» сделана, по авторскому признанию, бог весть когда, а подгадала так, как будто написана на днях, в двадцатых сентябрьских числах.
Не черным, а мулатским смотрится юморок Евгения Лесина. Вечно бродить в Какпохорошеловских тупиках, вечно искать потерянные очки русского интеллигента — удел пессимиста, оснащенного оптикой оптимизма.
У новорожденных «Истоков», по-народному выражаясь, две макушки: на титульном листе стоит номер 14, в заднестраничной аннотации — 13-й. Обоим верю! А мои поспешные фразы пусть засчитаются как перебежчики по нейтральному полю между пишущим большинством и читающим меньшинством.
Например, польскую поэзию незнакомкой уж точно я для себя не считаю, но письма и строфы варшавянина Кшиштофа Сенявского, чей земной срок ровнехонько уложился во вторую половину XX века, являются чем-то, близким открытию.
Стихи — существа без паспорта. Иногда же возрастное уточнение не ранит душу стиха, а потворствует ей. Десяток стихотворений Евгения Степанова выигрывает от того, что место почти всех из них — за перевалом 2020-го — указано с точностью. Мы все стали сильно другими за два с половиной года, и Степанов — в особой степени. Знаю его давно, а подборка выдала о нем, его темпераменте больше, чем многие прежние наши разговоры. «Тут-и-там» слышится (моему уху) эхом послевоенного «Там» Мариенгофа (он тоже не последний в ремесле). Вообще Степанов как бы понял другую цену дефиса: «Мертвый-и-живой» (о «поэте который умер» и «поэте который еще живет»).
А недатированная миниатюра «истоковского» старожила Николая Иодловского «Не удалось…» сделана, по авторскому признанию, бог весть когда, а подгадала так, как будто написана на днях, в двадцатых сентябрьских числах.
Не черным, а мулатским смотрится юморок Евгения Лесина. Вечно бродить в Какпохорошеловских тупиках, вечно искать потерянные очки русского интеллигента — удел пессимиста, оснащенного оптикой оптимизма.
У новорожденных «Истоков», по-народному выражаясь, две макушки: на титульном листе стоит номер 14, в заднестраничной аннотации — 13-й. Обоим верю! А мои поспешные фразы пусть засчитаются как перебежчики по нейтральному полю между пишущим большинством и читающим меньшинством.
Сергей НЕЩЕРЕТОВ