ЛЮБОВЬ БЕРЗИНА
Поэт. Родилась в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ. Во время учебы ходила в университетскую литературную студию «Луч» во главе с Игорем Волгиным. Печаталась в периодических изданиях и альманахах «День поэзии», «Поэзия», «Истоки», «Теплый стан», «Молодая гвардия», «Дети Ра», «Московский вестник», «Черновик», «Новое русское слово» (Нью-Йорк), «Час России», «Родная Ладога» и других. Любовь Берзина автор пяти книг. Дебютная книга «Стихотворения» вышла в 1992 году, затем «Серебряный свет» (1998), «Удары сердца» (2008), «Родины дым» (2016), «Сияющая глушь» (2017). Лауреат нескольких литературных фестивалей. Стихи переведены на сербский, румынский, итальянский, испанский, английский и французский языки. Любовь Берзина — член Союза писателей России и Союза писателей XXI века.
Поэт. Родилась в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ. Во время учебы ходила в университетскую литературную студию «Луч» во главе с Игорем Волгиным. Печаталась в периодических изданиях и альманахах «День поэзии», «Поэзия», «Истоки», «Теплый стан», «Молодая гвардия», «Дети Ра», «Московский вестник», «Черновик», «Новое русское слово» (Нью-Йорк), «Час России», «Родная Ладога» и других. Любовь Берзина автор пяти книг. Дебютная книга «Стихотворения» вышла в 1992 году, затем «Серебряный свет» (1998), «Удары сердца» (2008), «Родины дым» (2016), «Сияющая глушь» (2017). Лауреат нескольких литературных фестивалей. Стихи переведены на сербский, румынский, итальянский, испанский, английский и французский языки. Любовь Берзина — член Союза писателей России и Союза писателей XXI века.
И ЧЕЙ-ТО СМЕХ, И ЧЕЙ-ТО ПЛАЧ
* * *
* * *
Впадают лиственницы в сон,
Густых кустов горят костры,
Бросает ветер, разозлен,
Под ноги желтые ковры.
Река стальною полосой
Сверкает между берегов,
Рыбак сидит едва живой
И ждет невиданный улов.
Туман над пашнею дымит,
В реки купается стекле,
И неба серого гранит
Надежно придавил к земле.
Но так наполнен чистотой
Хрустальный воздух поутру,
Как будто навсегда живой
Останусь здесь, и не умру.
Густых кустов горят костры,
Бросает ветер, разозлен,
Под ноги желтые ковры.
Река стальною полосой
Сверкает между берегов,
Рыбак сидит едва живой
И ждет невиданный улов.
Туман над пашнею дымит,
В реки купается стекле,
И неба серого гранит
Надежно придавил к земле.
Но так наполнен чистотой
Хрустальный воздух поутру,
Как будто навсегда живой
Останусь здесь, и не умру.
ОРГАНА ЗВУКИ
Органа звуки, как река,
Как водопадных волн громада,
О том, как музыка легка,
Меня расспрашивать не надо.
Не надо говорить о том,
Как непонятны звуки эти,
Их крик, и визг, и вой, и стон,
Расскажут все об этом свете.
Я слышу вой в печной трубе
И волка завыванье в чаще,
И стон последний на губе,
Моленье тихое о чаше.
И чей-то смех, и чей-то плач,
Невыносимые для слуха,
Чтоб сердца непослушный мяч
Нырял в растущих волнах звука.
Уже их не унять поток,
Сопротивляться бесполезно,
Последний воздуха глоток —
И в темную ныряю бездну...
Как водопадных волн громада,
О том, как музыка легка,
Меня расспрашивать не надо.
Не надо говорить о том,
Как непонятны звуки эти,
Их крик, и визг, и вой, и стон,
Расскажут все об этом свете.
Я слышу вой в печной трубе
И волка завыванье в чаще,
И стон последний на губе,
Моленье тихое о чаше.
И чей-то смех, и чей-то плач,
Невыносимые для слуха,
Чтоб сердца непослушный мяч
Нырял в растущих волнах звука.
Уже их не унять поток,
Сопротивляться бесполезно,
Последний воздуха глоток —
И в темную ныряю бездну...
* * *
Август — к дням осенним мост,
Дней летит полова,
Высекает искры звезд
Месяца подкова.
Скачем, скачем через грязь,
Скачем через лужи,
Шарф на шее, помолясь,
Стягиваем туже.
Вот полураздетый клен
Листьями дымится.
Рассорил богатство он —
Впору удавиться.
Не поддамся я зиме,
Что белее мела,
Сохраню тепло в тюрьме
Собственного тела.
Тучи — флаг над головой.
Держат небо ветки,
Чтоб души гудящий рой
Удержался в клетке.
Нету золотых корон —
Спесь с дерев слетела,
Чтоб листвой со всех сторон
Вечность шелестела.
Дней летит полова,
Высекает искры звезд
Месяца подкова.
Скачем, скачем через грязь,
Скачем через лужи,
Шарф на шее, помолясь,
Стягиваем туже.
Вот полураздетый клен
Листьями дымится.
Рассорил богатство он —
Впору удавиться.
Не поддамся я зиме,
Что белее мела,
Сохраню тепло в тюрьме
Собственного тела.
Тучи — флаг над головой.
Держат небо ветки,
Чтоб души гудящий рой
Удержался в клетке.
Нету золотых корон —
Спесь с дерев слетела,
Чтоб листвой со всех сторон
Вечность шелестела.
* * *
Недолгое солнце осеннее,
Дубовые листья лежат.
У рощи снесло оперение,
Ничто не воротишь назад.
Ничем не искупишь вечернюю,
Щемящую долгую грусть,
Как лист, за надежду последнюю
Цепляюсь, и снега боюсь.
Дай Бог насладиться мне красками
И чувством протяжного дня,
Так лес догорает с опаскою,
Почти не рождая огня.
И чувства неяркие теплятся,
Как травы на дне у пруда,
И в теплое время не верится,
Оно не придет никогда!
Задуй же, о ветер взлетающий,
Горячие угли лесов,
Огонь, в моем сердце сгорающий,
К забвенью меня приготовь.
Когда на луга и на росстани,
Себя предлагая всерьез,
Расстелет мне белые простыни,
Как старый любовник, мороз.
Дубовые листья лежат.
У рощи снесло оперение,
Ничто не воротишь назад.
Ничем не искупишь вечернюю,
Щемящую долгую грусть,
Как лист, за надежду последнюю
Цепляюсь, и снега боюсь.
Дай Бог насладиться мне красками
И чувством протяжного дня,
Так лес догорает с опаскою,
Почти не рождая огня.
И чувства неяркие теплятся,
Как травы на дне у пруда,
И в теплое время не верится,
Оно не придет никогда!
Задуй же, о ветер взлетающий,
Горячие угли лесов,
Огонь, в моем сердце сгорающий,
К забвенью меня приготовь.
Когда на луга и на росстани,
Себя предлагая всерьез,
Расстелет мне белые простыни,
Как старый любовник, мороз.
* * *
Скрипит зимы каток,
Сверкает белый снег,
Мороз с утра жесток —
Целует, так навек.
Белеет солнца круг
Над розою куста,
Все начинаю вдруг
Как с белого листа.
Хрустальный дня стакан
Весною не разбит,
День холоден, румян,
Как в молоке промыт.
А ветер взял разбег,
И на душе светло,
Горит огнями снег,
Как битое стекло.
И я бегу над ним
На лыжах беговых,
Смешенье лет и зим
Оставило в живых,
От этой белизны
Как не сойти с ума,
Хрустальны и нежны
От инея дома.
И голова моя
От инея бела,
А все не надышусь,
Все, словно не жила.
И в городской глуши
Ловлю губами снег,
Где тень моей души
Впечаталась навек.
Сверкает белый снег,
Мороз с утра жесток —
Целует, так навек.
Белеет солнца круг
Над розою куста,
Все начинаю вдруг
Как с белого листа.
Хрустальный дня стакан
Весною не разбит,
День холоден, румян,
Как в молоке промыт.
А ветер взял разбег,
И на душе светло,
Горит огнями снег,
Как битое стекло.
И я бегу над ним
На лыжах беговых,
Смешенье лет и зим
Оставило в живых,
От этой белизны
Как не сойти с ума,
Хрустальны и нежны
От инея дома.
И голова моя
От инея бела,
А все не надышусь,
Все, словно не жила.
И в городской глуши
Ловлю губами снег,
Где тень моей души
Впечаталась навек.
* * *
Останься, посиди, тебя я не неволю,
Не надо ничего.
Гляди, не шевелясь, на гаснущее поле
И на рассвета волшебство.
Не нужен тайный жар, велеречивость
И томный взгляд.
Будь рядом, словно дар и милость,
Послушай — тополя шумят.
Неважно мне, какой ты в самом деле,
Холоп иль знать.
Не надо нам раскачивать качели,
Мне слаще ждать,
Смотреть на реку, может быть — на море,
Блаженство для.
Твое дыханье — словно ветер в поле,
Ход корабля.
Смотрю, смотрю, не нахожу похожих,
Всех прочих — рать.
Молчи о том, что просто невозможно
Мне вслух сказать.
Шумит-шумит зеленокудрый тополь,
Теряя стыд,
И облако дыханья, словно вопль,
От губ летит...
Не надо ничего.
Гляди, не шевелясь, на гаснущее поле
И на рассвета волшебство.
Не нужен тайный жар, велеречивость
И томный взгляд.
Будь рядом, словно дар и милость,
Послушай — тополя шумят.
Неважно мне, какой ты в самом деле,
Холоп иль знать.
Не надо нам раскачивать качели,
Мне слаще ждать,
Смотреть на реку, может быть — на море,
Блаженство для.
Твое дыханье — словно ветер в поле,
Ход корабля.
Смотрю, смотрю, не нахожу похожих,
Всех прочих — рать.
Молчи о том, что просто невозможно
Мне вслух сказать.
Шумит-шумит зеленокудрый тополь,
Теряя стыд,
И облако дыханья, словно вопль,
От губ летит...