Переводы
ШЕЙМАС ХИНИ
Ирландский поэт и переводчик. Родился в 1939 году. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1995 года «За лирическую красоту и этическую глубину поэзии, открывающую перед нами удивительные будни и оживающее прошлое».
Ирландский поэт и переводчик. Родился в 1939 году. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1995 года «За лирическую красоту и этическую глубину поэзии, открывающую перед нами удивительные будни и оживающее прошлое».
ИДУЩИЙ СЛЕДОМ
Отец идет за плугом, пригибаясь
и понукая потных лошадей.
Его спина белеет, словно парус,
пустившейся по пахоте ладьи.
Умелец, как он ловко налегает,
как лемех входит в черные пласты,
какой волной земля над ним вспухает.
Дойдя до края, как, без суеты
одним движением меняет курс
команды потной. Глазом смерив
уклон земли, ее покатый торс,
он борозду ведет, руке доверив.
Малец, я ковылял за ним, как мог,
по комьям взрезанной земли сползая,
порою на плечах его, как Бог,
вздымался ввысь и падал, замирая.
В мечтах я видел пахарем себя
с таким же глазомером и уменьем.
Тогда я мог лишь следовать, любя,
быть тенью его стелющейся тени.
Я ныл и падал, бороздой петляя,
я лип, подобно банному листу, но
теперь он сам, неверно ковыляя,
бредет за мною следом неотступно.
и понукая потных лошадей.
Его спина белеет, словно парус,
пустившейся по пахоте ладьи.
Умелец, как он ловко налегает,
как лемех входит в черные пласты,
какой волной земля над ним вспухает.
Дойдя до края, как, без суеты
одним движением меняет курс
команды потной. Глазом смерив
уклон земли, ее покатый торс,
он борозду ведет, руке доверив.
Малец, я ковылял за ним, как мог,
по комьям взрезанной земли сползая,
порою на плечах его, как Бог,
вздымался ввысь и падал, замирая.
В мечтах я видел пахарем себя
с таким же глазомером и уменьем.
Тогда я мог лишь следовать, любя,
быть тенью его стелющейся тени.
Я ныл и падал, бороздой петляя,
я лип, подобно банному листу, но
теперь он сам, неверно ковыляя,
бредет за мною следом неотступно.
МЫС
Когда все сказано, садись за руль
и поезжай на мыс.
И небо, и шоссе стремятся ввысь,
земля безвидна, бесприютна даль,
но мимо, мимо. Наблюдай, вникай.
Темнеет. Горизонт глотает море, сушу,
поля съедают сливки белых крыш.
И вот, ты в темноте. Припоминай
зализанный песок с занозою бревна,
терзанье волн у лап скал-кружевниц,
застывших длинноногих птиц,
в тумане тонущие острова.
И возвращайся, полный до краев
молчанием и знанием окраин:
ты ищешь формы, смутою измаян,
но не земля с водою — им она мала.
и поезжай на мыс.
И небо, и шоссе стремятся ввысь,
земля безвидна, бесприютна даль,
но мимо, мимо. Наблюдай, вникай.
Темнеет. Горизонт глотает море, сушу,
поля съедают сливки белых крыш.
И вот, ты в темноте. Припоминай
зализанный песок с занозою бревна,
терзанье волн у лап скал-кружевниц,
застывших длинноногих птиц,
в тумане тонущие острова.
И возвращайся, полный до краев
молчанием и знанием окраин:
ты ищешь формы, смутою измаян,
но не земля с водою — им она мала.