Критика
Валерий Иванов-Таганский. «Запрет на прозрение». — М., 2010
Чтение современной литературы сродни вхождению в жилище, построенное писателем. Еще встречаются покосившиеся избенки с милым почвенному сердцу гнильем бревен и дырявыми заборами, с чертополохом запущенных огородов. Здесь кряхтит по завалинкам забытое Богом и властью старичье, пропущенное через мясорубку Гражданской и Отечественных войн. Еще живы и некоторые «буревестники революции», члены Комбедов, Ревкомов и Продотрядов, сокрушители церквей и соборов.. Здесь блеет тоще-драная коза и гавкает еще не сдохший Кабыздох. А самый перспективный пейзаж с завалинок — дремучий погост, где орет воронье на покосившихся крестах.
И надо бы пустить слезу на их сирую убогость, да высохла она у читателя за двадцать последних лет.
Но куда чаще и нахрапистее нас вталкивают во дворцы нуворишей. Тут раздолье местечковому хаму, выскочившему из грязи в князи.
Дом Иванова-Таганского («Запрет на прозрение») я бы назвал средневековым замком, сложенным из супер-полимеров ХХI века. В нем гулко, добротно и где-то чопорно. Здесь бродят и пугают призраки Холодной войны. От зловещего пейзажа, открывающегося с верхнего этажа, захватывает дух.
Неоспоримое достоинство романа в жестких, разящих формулировках. О чем роман? Отвергая эзопов язык и фарисейскую толерантность, автор концептуально обнажает цели мировой закулисы в отношении России:
«Поставить во главе России своих людей. Те вскоре позовут войска НАТО, чтобы взять под контроль атомные центры и ядерные арсеналы. А следом власть покорно согласится на международное, англо-саксонское освоение природных богатств Сибири и Дальнего Востока — отрезая от них Китай».
Тугая закрученность сюжета, его галопирующая скорость — непременное условие крупной литературы ХХI века, если автор претендует на читабельность и массовость.
«Запрет на прозрение» плотно скручен из детективных волокон. Здесь пульсирует похищение экстрасенсорного провидца Самарина и поиск его по всей Европе. Здесь липкая сеть ЦРУ с генерал-пауком Рейсом и концептуальный, мировоззренческий поединок с ним молодого прокурора Кирилла Маркова. И над всем этим гильотиной нависли ядерные мины, предназначенные для взрыва в московском метро. Их готова взорвать пара безбашенных дагестанцев, направляемых кукловодами из ЦРУ. Вполне добротный набор сюжетных приемов. Подобные опусы способны взять читателя за горло и не отпускать его — в электричках метро, либо на песках Шарм-Эль-Шейха.
Но роман Иванова-Таганского грузно выламывается из стандартно-детективной канвы. В блесткую оболочку этого бестселлера завернута гео-политика. Она круто замешана на философии. Авторскому интеллекту тесно в прокрустовом ложе лит. завлекаловки. Он собирает воедино противоречиивые частности мира и преподносит нам раскаленный монолит аксиомы ХХI века:
«Все заповеди Христа нарушены и потому мир — сумасшедший дом» — говорит в романе экстрасенсорный провидец Самарин. Где истоки этого сумасшествия? Адрес, указанный автором точен: менялы и ростовщики в Храме, откуда ОН погнал их плетью. Изгнанные расплодились и расползлись по свету. Они чудовищно разбухли и превратились в финансовых спрутов. И теперь принуждают человечество обожествлять не совесть, не сострадание и любовь, а звериный чистоган.
Итальянский парламентер в «Запрете на прозрение», выступая в Евросоюзе, вскрывает гнойник мирового кризиса на теле европейских государств:
«Никто не знает, как сегодня работает печатный станок, сколько фантомных денег и деривативов разлилось по свету и разъедает экономики…. Здесь собрались люди, которые сотворили этот кошмар. Надеяться, что они спасут нас от кризиса наивно, это все равно, что умолять поджигателей потушить пожар».
Географическая привязка романа естественна — Россия, хотя действие нередко перемещается в Европу и Америку. Но именно необозримые просторы России и ее несметные богатства стали в ХХ веке первоочередной целью финансовых воротил. Стратегия достижения этой цели была разработана еще в 46-м году Аленом Даллесом: окончательно обескровить подорванную войной экономику, заменить ценностные ориентиры, а, главное, лишить государствообразующий этнос — русских, нравственного и творческого стержня.
Сюжет романа стремительно раскручивается по классическим канонам мировых детективов. Его действия до предела раскалены намерениями главного противника России — США, которые загнали сами себя в финансово-деривативный угол кризиса. Америка стремится вылезти из этого угла любой ценой, даже ценой тысяч жизней на своих и чужих территориях, спровоцировав ядерный теракт. А это означает выпуск из геополитической бутылки Джина мировой войны. Одновременно не вычеркивается из разработок и второй вариант развития событий — удар по Ирану.
Но ценность романа не только в мастерски закрученной коллизии. Позиция Иванова-Таганского — это позиция социального прокуратора и она беспощадна к современному режиму: «Когда на прилавках одни детективы, можно сказать, что стрелочник (Пятая колонна в России — Е. Ч.) выполнил свою задачу: самая читающая страна за двадцать лет превратилась в мировое зевло… Литературу… опустили на колени, в такой позе она еще никогда не была. За седые пряди ее схватили и оседлали братки, графоманы и люди без чести и совести. Они за должность и «тридцать серебренников «готовы сожрать друг друга».
Автор — опытный целитель. Его экстрасенсорная диагностика эпохи безошибочно выделяет главные бациллы, разрушающие иммунитет в планетарном организме.
И надо бы пустить слезу на их сирую убогость, да высохла она у читателя за двадцать последних лет.
Но куда чаще и нахрапистее нас вталкивают во дворцы нуворишей. Тут раздолье местечковому хаму, выскочившему из грязи в князи.
Дом Иванова-Таганского («Запрет на прозрение») я бы назвал средневековым замком, сложенным из супер-полимеров ХХI века. В нем гулко, добротно и где-то чопорно. Здесь бродят и пугают призраки Холодной войны. От зловещего пейзажа, открывающегося с верхнего этажа, захватывает дух.
Неоспоримое достоинство романа в жестких, разящих формулировках. О чем роман? Отвергая эзопов язык и фарисейскую толерантность, автор концептуально обнажает цели мировой закулисы в отношении России:
«Поставить во главе России своих людей. Те вскоре позовут войска НАТО, чтобы взять под контроль атомные центры и ядерные арсеналы. А следом власть покорно согласится на международное, англо-саксонское освоение природных богатств Сибири и Дальнего Востока — отрезая от них Китай».
Тугая закрученность сюжета, его галопирующая скорость — непременное условие крупной литературы ХХI века, если автор претендует на читабельность и массовость.
«Запрет на прозрение» плотно скручен из детективных волокон. Здесь пульсирует похищение экстрасенсорного провидца Самарина и поиск его по всей Европе. Здесь липкая сеть ЦРУ с генерал-пауком Рейсом и концептуальный, мировоззренческий поединок с ним молодого прокурора Кирилла Маркова. И над всем этим гильотиной нависли ядерные мины, предназначенные для взрыва в московском метро. Их готова взорвать пара безбашенных дагестанцев, направляемых кукловодами из ЦРУ. Вполне добротный набор сюжетных приемов. Подобные опусы способны взять читателя за горло и не отпускать его — в электричках метро, либо на песках Шарм-Эль-Шейха.
Но роман Иванова-Таганского грузно выламывается из стандартно-детективной канвы. В блесткую оболочку этого бестселлера завернута гео-политика. Она круто замешана на философии. Авторскому интеллекту тесно в прокрустовом ложе лит. завлекаловки. Он собирает воедино противоречиивые частности мира и преподносит нам раскаленный монолит аксиомы ХХI века:
«Все заповеди Христа нарушены и потому мир — сумасшедший дом» — говорит в романе экстрасенсорный провидец Самарин. Где истоки этого сумасшествия? Адрес, указанный автором точен: менялы и ростовщики в Храме, откуда ОН погнал их плетью. Изгнанные расплодились и расползлись по свету. Они чудовищно разбухли и превратились в финансовых спрутов. И теперь принуждают человечество обожествлять не совесть, не сострадание и любовь, а звериный чистоган.
Итальянский парламентер в «Запрете на прозрение», выступая в Евросоюзе, вскрывает гнойник мирового кризиса на теле европейских государств:
«Никто не знает, как сегодня работает печатный станок, сколько фантомных денег и деривативов разлилось по свету и разъедает экономики…. Здесь собрались люди, которые сотворили этот кошмар. Надеяться, что они спасут нас от кризиса наивно, это все равно, что умолять поджигателей потушить пожар».
Географическая привязка романа естественна — Россия, хотя действие нередко перемещается в Европу и Америку. Но именно необозримые просторы России и ее несметные богатства стали в ХХ веке первоочередной целью финансовых воротил. Стратегия достижения этой цели была разработана еще в 46-м году Аленом Даллесом: окончательно обескровить подорванную войной экономику, заменить ценностные ориентиры, а, главное, лишить государствообразующий этнос — русских, нравственного и творческого стержня.
Сюжет романа стремительно раскручивается по классическим канонам мировых детективов. Его действия до предела раскалены намерениями главного противника России — США, которые загнали сами себя в финансово-деривативный угол кризиса. Америка стремится вылезти из этого угла любой ценой, даже ценой тысяч жизней на своих и чужих территориях, спровоцировав ядерный теракт. А это означает выпуск из геополитической бутылки Джина мировой войны. Одновременно не вычеркивается из разработок и второй вариант развития событий — удар по Ирану.
Но ценность романа не только в мастерски закрученной коллизии. Позиция Иванова-Таганского — это позиция социального прокуратора и она беспощадна к современному режиму: «Когда на прилавках одни детективы, можно сказать, что стрелочник (Пятая колонна в России — Е. Ч.) выполнил свою задачу: самая читающая страна за двадцать лет превратилась в мировое зевло… Литературу… опустили на колени, в такой позе она еще никогда не была. За седые пряди ее схватили и оседлали братки, графоманы и люди без чести и совести. Они за должность и «тридцать серебренников «готовы сожрать друг друга».
Автор — опытный целитель. Его экстрасенсорная диагностика эпохи безошибочно выделяет главные бациллы, разрушающие иммунитет в планетарном организме.
Евгений ЧЕБАЛИН