ЗИНЗИВЕР № 12 (32), 2011

Ноябрьский номер «Детей Ра» № 11 (84) посвящен частушке. Авторов-частушечников шестеро: Елена Арс, Сергей Бирюков, Станислав Комардин, Мария Панфилова, Алла Медникова и Владимир Котиков. Этот жанр в современной России находится в упадке, хотя, казалось бы, сама жизнь диктует расцвет частушки — издавна народное творчество набирало силу в тяжелые времена для страны, приобретая политически-личное звучание.
Эту тему развивает Сергей Бирюков.

С одной стороны политический подтекст, проявляющийся в острых и злободневных частушках, наличествует, с другой — тема давно (или все-таки нет?) не актуальна. Хотя сам текст хорош. Потому, наверное, в совокупности причин, частушка председателя Академии Зауми и вышла под заголовком: «Стилизация».

Станислав Комардин предлагает частушку нового типа — филологическую, преодолевающую нечастушечную поэтику, объединяя необъединимое — Лермонтова, Рубцова и, собственно, частушечный склад. Странное чувство возникает, когда читаешь такие строки:

Подтекст и подсмысл этой «постмодернистской» частушки кроется не в народной мудрости и традициях, а в версификационном навыке, позволившем поместить в четырех строчках два ключа, перемешав и перепутав их, и — в соответствии с законами частушки  — неожиданно собрав во единое.
Посылка от Рубцова («Ах, если б в гости пригласили, / Хотя б на миг, случайно пусть, / В чудесный дом, где кот Василий / Стихи читает наизусть») об ученой семье, настолько образованной, что даже кот не чурается высоких искусств, куда протагонисту путь заказан (в этом смысле четверостишие Рубцова глубже Комардина, да задача иная) переплетается с лермонтовским («Не пылит дорога, / Не дрожат листы / Подожди немного, / Отдохнешь и ты»), только лирического героя ждет не отдых, но — озарение. Получается, что рубцовского героя впустили-таки в дом с ученым котом, но время иное, и коты не те (образованность и инаковость рубцовского кота у Комардина получает комический оттенок, ибо кот здесь не читатель, а писатель). А частушка — хорошая.

Частушек Елены Арс представлено немало, в основном, они достаточно безыскусны. То, что может подойти для демонстрации современного воплощения жанра, не всегда оказывается предметом искусства.

Подобный этап развития частушка преодолела в XVIII веке, правда, и тогда была ироничнее, мудрее, глубже.
Впрочем, наряду с тривиальными поделками, в подборке Елены присутствуют и тонко-ироничные тексты:

Подобные частушки интереснее, поскольку сочетают житейскую наблюдательность вкупе с тонкой иронией, жизненной правдой и какой-то сакральной бабьей тоской.
Частушка — это и подсмысл, грустно-ироничный (хотя тот же Старшинов находил совершенно уникальные виды частушек, не укладывающиеся в традиционное представление о них). Вот и у Елены Арс не самый веселый сюжет может быть подан залихватски, с обескураживающей, несколько абсурдной (разве можно о маленькой, но трагедии — так?!) концовкой:

В поэтическом блоке («Перекличка поэтов») представлены стихи Наталии Лихтенфельд, Андрея Сизых, Ольги Денисовой, Олега Михальского, Евгения В. Харитонова, Евгения М´Арта, Александра Вепрёва и Георгия Степанченко.
«Чернильницы Феба» — так озаглавлена подборка иркутянина Андрея Сизых. Стихи начитываются как мантра, монотонно, но за этой монотонностью вычерчивается пунктирная картина мира — словно трешь монеткой по лотерейному билету или карточке оплаты.

Это что-то внутреннее, между молитвой и наговором, только обращение идет скорее не к Богу, а к себе самому, к страданиям и открытиям, точнее — разговор с единым собеседником. А потому наиболее точная фраза, самохарактеризующая творчество Сизых — «затворившись в стихах словно рак-недотрога в ракушке».
В номере опубликована рецензия Натальи Мамлиной на сборник Андрея Сизых «Аскорбиновые сумерки» (М., «Вест-Консалтинг», 2011). Вот что рецензент пишет о стихах Андрея: «Сотни раз мне приходилось слышать словосочетание «потребительский рай», и вот первый раз я слышу — «потребительский Гулаг». Не каждый способен на лексическом уровне так точно указать, что общество потребления ведет к гибели. Чтобы это уловить и выразить именно таким образом, надо очистить свое сердце, сделать его таковым, чтобы истина могла беспрепятственно заходить в него». И после: «Стихи Андрея Сизых честные и горькие. Но вместе с тем, пронизанные несказанным светом — может быть, совсем слабым, но вполне достаточным для того, чтобы различить тех, кто ранен и попытаться помочь им, дать прибежище всем, кто нуждается».
Впервые я познакомился с творчеством Андрея Сизых в матерно-одиозном альманахе «Иркутское время» 2009 года, и теперь, без весьма неоднозначного окружения авторов-сквернословов, его стихи смотрятся выигрышнее.

Евгений В. Харитоновъ продолжает искания в структуре слова, разбивая его, трепанируя, препарируя, выжимая словесный сок. Эти комбинации букв, поиск смысла в звучании, рождающем смысл (если таковой, конечно, имеется), безусловно, любопытны, поскольку в той или иной степени постигает Слово каждый, кто называет себя поэтом.
Харитоновъ делает это так:

О Георгии Степанченко, поэтическом многостаночнике, я писал в октябрьском номере «Детей Ра»: «Не хочу сказать, что Степанченко выдающийся поэт, но его лирика — явление на фоне провинциальной поэзии, достойная пристального внимания. И книга «Абсолютно свободные стихи» (рассматриваемая в статье. — В. К.) мне представляется некоторым преодолением — ханжества, нетерпения, оков, накладываемых на Слово рифмой. Правилен этот путь или нет — покажет время, но мне мила степанченковская позиция — оттого, что он стремится быть не таким, как все. Конечно, далеко не со всеми творческими сентенциями поэта я соглашаюсь; часть стихов, представленных в книге, кажутся неудавшимися и пустыми. В этом плане мне близка позиция Анны Кузнецовой, заметившей по поводу предыдущей книги ржевитянина: «Она могла бы быть намного тоньше — в ней много необязательного…» Но очень уж подкупает поиск, и даже не его результаты (скажем прямо — противоречивые), а желание поиска, желание найти оборотную сторону слова, вывернуть его подобно павичевской перчатке и предъявить: «Нате!» К сожалению, многие «покупаются» на эту обманку и принимают ее за чистую монету». Приятно, что в «Детях Ра» новые стихотворения Степанченко опубликованы. И если в «Арионе» ржевитянин был представлен силлабо-тоническими строками («…Но он все лил и лил пенящуюся влагу / В тяжелый кубок мой и в легкий кубок свой — / И долго пили мы за дерзость и отвагу, / И за твоих друзей, таинственный герой! // Ты мне рассказывал о странствиях и бурях, / О царствах и царях, о славных городах, / О солнечных быках — о круторогих турах, / О том, что значат сны, — и что такое страх»), то в «Детях Ра» опубликованы такие стихи:

Мне кажется, это весьма талантливо.
Частушка, ставшая темой журнала, нашла отражение и в исследовании Евгения Степанова «Частушка как политический и лирический жанр фольклора», в котором дается небольшой экскурс в историю становления, типологию, структуру. «Несомненно, одни из самых распространенных видов частушки — политические и лирические. Они наиболее востребованные».
Представлены примеры современной частушки — фольклорно-поэтической реакции обывателей на окружающую действительность, и в этой парадигме (от лирических до политических) наиболее яркими являются частушки, в которых главной героиней высвечивается Юлия Тимошенко.
Наряду с ехидно-ироничным взглядом:

сосуществуют и высказывания совершенно иной политической ориентации:

Ценно и упоминание о Николае Старшинове, изрядно подзабытом ныне, но настоящем подвижнике этого удивительного народного поэтического искусства — частушки.