ЗИНЗИВЕР № 4 (36), 2012

Критика


Алексей Юрьев. «Эскизы объекта А1». —
М., «Вест-Консалтинг», 2012

Алексей Юрьев, по собственному признанию, в поэтических книгах видит этюды единого мира, создаваемого поэзией. Возможно ли постижение этого мира или его тайны неподвластны человеческому разуму (а лишь поэзии) — вопрос. Сам Алексей Юрьев по этому поводу говорит: «… подлинная жизнь живого разума — симфония в черном и белом, под радугой Мироздания». И добавляет, что она «прекрасна в состоянии незаконченности…»
Получается, что незакончено построение мира и в новой книге Юрьева «Эскизы объекта А1». И если поэтическая книга — этюд, то в эскизах автор поместил сразу три «сольных концерта» (еще одно определение от автора). Под обложкой мы находим несколько кирпичиков поэтической сущности: «День начинается… или Книга одиннадцатая», «Эскизы объекта А1 или Книга пятнадцатая» и «Меж Ада и Неба или Книга шестнадцатая».
Подобный симбиоз оправдан авторским предисловием — в сущности, неважно какая именно книга перед нами, все они — части многомерного и многоуровневого «творческого сознания человека». И вот, обращаясь к миру внешнему, поэзия создает «единый МИР». Собственно, соединяется духовное и материальное, внутреннее и внешнее. Наконец, еще один столп поэтического восприятия Алексея Юрьева: «Она (поэзия. — Ред.) полагает, что Мир вокруг нас не только порождает наши чувства, но и дополняется ими…»
На этих основах и зиждется поэтическое пространство Алексея Юрьева. Стихотворение, давшее название разделу «День начинается…», — о ребенке, не желающем уходить из детства: «Ребенок кричал поутру / На сером асфальте тропы, / А в сонную эту пору / Далеко до часа игры».
Вопрос, стоящий перед ним, общечеловеческий, понятный, но и актуальный:

В холодный осенний рассвет
Нас гонят из теплого дома —
Зачем мы явились на свет,
Нам в детстве совсем незнакомый?

Проблема взросления выводится под несколько иным (по отношению к общепринятому) углом. И располагается на пересечении собственно расставания с детством и… расставания с отчим домом (впрочем, категории условны). И проблемы — противоречивые, но — объединенные самой жизнью.
Этот дуализм проявляется в самом конце:

Ах, как не хотелось ему!
Ах! Как не хотелось ему,
Уйти не хотелось из детства.

Помимо пунктуационной игры (а знаки здесь исполняют и смыслообразующую функцию), мы ощущаем — не только страх перед неизвестным, страх — он естественен, но и нежелание превращаться из личинки в бабочку — уходить из мира детства во взрослый мир.
Однако, как мы говорили, категории в поэзии Алексея Юрьева достаточно условны. На месте ребенка вполне может оказаться взрослый человек, и опасения его, и извечный русский вопрос: «За что?» (аналог — «Зачем?») могут появиться (и появляются!) по самому разному поводу.
Вообще, роптать — неотъемлемое свойство человека. Но, если вдуматься, роптание само по себе может быть оправдано априори — ведь лирического героя никто не приглашал «в этот свет», выбор был сделан за него. И этот выбор, и сомнения протагониста, и его желание «не перерождаться» (не уходить из детства) — становятся еще одним «эскизом образов и эмоций, наброском панорамы внешнего и внутреннего мира. Как мы видим, философская система Алексея Юрьева работает — хотя бы относительно его творчества.
В рамках нашей короткой рецензии нельзя не остановиться и на стихотворении, в котором приоткрывается тайна названия «Эскизов объекта А1» — «Возьмем объект простой…»
Первая строка подсказывает: в простоте высшее совершенство. Это применительно и к поэзии. Известно ведь, что Пастернак, начинавший с очень сложных для восприятия стихов, пришел, наконец, к простоте (но не банальности!), впрочем — подобных примеров на поэтическом полотне немало.
У Алексея Юрьева простота «отождествляется» с объектом А. Но простота эта мнимая, формальная. Дело в том, что в этом объекте (корабль, человек, высший разум?) кроется неизмеримая глубина, называемая жизнью: «Последний час мигнул: / Смотри-ка, жизнь прошла?»
«Бессмертна смерть одна», — говорит Алексей Юрьев и тут же приводит нас к букве «Я»:

Бессмертна смерть одна,
А жизнь — наградный лавр;
Он вянет и, когда
Утрачен этот дар,
Мы, страсти исчерпав,
Приходим к букве Я.

И если считать, что А1 — не только класс в судовом регистре, но и слово, обозначающее по-английски «превосходно» или «прекрасно», рождается еще одно открытие. Стихи — эскизом объекта 1 класса, а сам объект — поэзия.

Василий МАНУЛОВ