ЗИНЗИВЕР № 11 (55), 2013

После первого поэтического сборника заявившего о себе поэта и фотохудожника Александра Лысенко «Курс в себе» (М.: Вест-Консалтинг, 2010), в этом году вышел второй — «Иду издалека. Стихи и фотографии». Работы, включенные в книгу, — это не только стихи, поэмы, переводы английских и немецких поэтов, но и авторские фотографии (А. Лысенко является победителем целого ряда международных конкурсов художественной фотографии). Стихи охватывают период, начиная с 1961 года и до наших дней, но в основном, написаны им «в последние годы, после выхода на пенсию с поста сотрудника Международного агентства по атомной энергии в Вене». Являясь человеком разносторонних интересов, Александр Лысенко не останавливался и в творческом поиске. «…Он — поэт разных стилистических практик», — пишет в предисловии Евгений Степанов. Это и «традиционное силлаботоническое письмо, и авангардный рэп, и визуальная поэзия», к которой можно отнести и фотографические оригинальные работы мастера.
Фантастическим рассказом «Киберпоэзия», окрашенным легкой иронией относительно состояния литературных дел современного мира в целом и во многом объсняющим творческую позицию автора, неслучайно открывается книга.
«Все мои стихи — про тайный смысл бытия и предназначение Вселенной, никак не меньше, — пытается объяснить себя автор. — Они простые, легкие и чисто конкретные. А рифмованные ребусы, о которых вы говорите, у меня не получаются, видимо, сознание линейное, после “А” обязательно говорю “Б”, а не “корень квадратный из минус единицы”».
Но не все так просто, как уверяет нас поэт. Сложность его — в сложности содержания. Ни одному пишущему не кажется непонятным его собственное творчество только потому, что произрастает из него самого, из его собственных переосмыслений действительности и чувств. Восприятие же читателя требует вдумчивости и заполучения ключа к расшифровке кода автора в личном канале подключенности к метафизике вселенских знаний. И, безусловно, это не та «метафизика», которую поставляет бездушный компьютер, сочиняющий стихи. Об одном таком и идет речь в рассказе — «некая сущность со стеклянными глазами», выдающая «отцифрованные мысли».
«Неужели эта пластиковая кукла работает девушкой по вызову у тех, чьими метафизическими стихами я так восхищаюсь?» — опасается рассказчик.
Отличить живое от неживого, подлинное от поддельного, настоящие «парадоксы гения» от графоманства, изучить и понять творчество изнутри — в этом теперь нередко заключается задача читателя с заштампованным восприятием внушенного литературного мышления. Мерилом же подлинности, наряду с внешней огранкой стихотворения и незамутненностью внутреннего смысла, является наличие у поэта голоса неподкупности, совести, что всегда улавливается чутким читателем. Совесть не может присутствовать в машине, только в человеке.

Искусство поэтического творчества ставится Александром Лысенко на пьедестал, где «поэт — пророк». В подтверждение этому в книгу вошли не только стихи на эту тему, но и перевод с немецкого языка австрийского поэта Вальтера Сандтнера:

Как бы перекликаясь с Еленой Шварц, с ее «Маленькими эссе», в одном из которых искусство обретает вторую жизнь в потусторонней действительности («… можно себе представить пространство, где нет людей, но есть греческие храмы, готические соборы, даже дома в стиле “модерн“, не говоря уж о православных церквах, и деревянных, и каменных. Картины, висящие прямо в воздухе мириадами…»), города А. Лысенко («Поэтические города») тоже выстраиваются в одной из виртуальных областей — «на планете Российской словесности»:

Многочисленные интересы и образованность автора расширяют диапазон стихотворных тем: кроме размышлений о поэтическом призвании, это политика, философия, история, музыка, искусство, стихи по заданным темам «Журнала ПОэтов» и, наконец, любовь. В жанре сонета исполнено стихотворение «Лунные руны» — «кружево из чувств и настроений».
Вся книга — посвящение Ирине — «жене, другу и редактору всех моих начинаний».